Лучшие цитаты лидера группы «Ленинград» Сергея Шнурова
Лидер группы «Ленинград» Сергей Шнуров, который вновь напомнил о себе, как о народном певце своими «лабутенами» из песни «Экспонат», известен еще и своими остроумными высказываниями. Слова Сергея моментально разлетаются на цитаты и крылатые выражения, и лучшие из них мы вспомним далее.
"Мне власть не нравится. Но я не знаю, кто мне больше не нравится — власть или народ. Они, сука, достойны друг друга."
"Водка выполняет функции перезагрузки. Если я напиваюсь в умат, то отрешаюсь: пьянка как маленькая смерть. А пить — целое искусство. Я не встречал непьющих приличных людей. Если человек не пьет вообще, для меня он неприличный. Я не могу найти с ним точек соприкосновения. Мне кажется, что у него за душой что-то не то. То ли разведчик, то ли боится."
"У нас бесконечно ищут виноватых. Никто не занимается собой. В том, что ты такой ущербный, виноват сосед."
"Моя политическая позиция — никогда не заниматься политикой. Неблагодарное это дело."
"Я не знаю периода в этой стране, когда людям нравилось то, что происходит. На Рублевке тоже никто не доволен, я тебе отвечаю. И в подвалах Питера тоже все недовольны. Это страна недовольных по определению. Рождаются люди уже с кислой миной на лице. Летом, сука, жарко, зимой, *** [блин], холодно, всегда все не то."
"Меня пугают люди, у которых есть твердые убеждения. Они никогда не рассуждают. Им все ясно. Мне — неясно. Когда я рассуждаю, я стараюсь не придерживаться никаких убеждений."
"Каждый период жизни уникален. Мало кто это понимает. Все пытаются дожить до какого-то возраста — а сейчас я начну! Каждая секунда уникальна. Никогда нельзя сказать: «Вот сейчас я состоялся». Ты состоялся, как только родился."
"Я три года пил каждый день."
"Не ожидал такого успеха клипа «Экспонат». Почему? Этому никогда нет объяснений. Сегодня на репетиции я объявил, что два года вперед можно ни *** [ничего] не выпускать; выучить хорошо играть «На лабутенах» — и этого будет достаточно."
"Любые крайности чреваты. «Ни гантели, ни спиртяга не добавят вам ума». В принципе, без разницы, гробишь ты свое здоровье целенаправленно или холишь и лелеешь целенаправленно, — ты в любом случае *** [дурак]. Потому что это бессмысленная *** [ерунда]. Когда смыслом жизни становится или обеспечение собственного здоровья, или его подрыв, это *** [ерунда]."
"Вот есть Елена Ваенга — она *** [шикарная]. Ты посмотри ее выступления, это абсолютное попадание в свою целевую аудиторию. Эта та самая женщина, которая входит в горящую избу. Полина Гагарина не из горящей избы. А Ваенга — абсолютно русский типаж, она идет этому ландшафту. Когда ты едешь по трассе Москва — Петербург и видишь эти покошенные избушки, ну какая там Полина Гагарина? Ваенга там играет!"
"1998-й — самый отчаянный кутеж нашей жизни, пир во время чумы. Все вдруг резко и крайне обеднели. Это было гораздо сильнее, чем сейчас. Это был обвал и катастрофа. Людям пришлось шевелить мозгами, заново придумывать жизнь. Многие поменяли работы, схемы. Это была ломка, это взбодрило. Сейчас будет так же. Придется быть ловчее, КПД людей должно повыситься."
"Никакой синтетики. Все натурель: чистый спирт."
"Если бы я горел желанием примкнуть к каким-нибудь силам, то примкнул бы. Просто я не люблю стаи. Стаи — это несвобода. А я все-таки за личную свободу. Мне всегда хочется находиться в состоянии выбора. Когда я выбор уже сделал, то в состоянии выбора я находиться уже не могу."
"Если меня когда-нибудь спросит, что я сделал для русской культуры, по-серьезному, без шуток, я скажу, что вернул ей страсть. То самое дионисийское начало, которое у нас предпочитают не видеть и замалчивать. Любовную горячку, алкогольное безумие, похотливую ярость я живописал в своих крикопеснях. Те вулканические эмоции, без которых нет и не бывает человека сложного, стихийного."
"Живу восемь лет уже без телевизора. В гостиницах раньше смотрел. Но года два уже не смотрю нигде. В телевизоре складывается такое ощущение, что ты живешь в стране идиотов. На улице такого нет. Жизнь правдивее, чем телевизор."
"Те, кто рьяно выступает за сохранение и приумножение русской культуры, на поверку оказываются абсолютно и поголовно безграмотными дикарями. И чем тверже, яростнее и «духовнее» их призывы, тем они безграмотнее и глупее. Без ошибок они умеют писать одно слово из трех букв, которое вставляют везде и всюду. И слово это — Бог. Как подростки, чтобы казаться взрослее, перебарщивают и кроют *** [пенисами] где надо и не надо, так и эти борцы за культуру божатся, чтобы создать впечатление духовности. Но, кроме атмосферы разлагающего идиотизма. они ничего не создают."
"Почему меня женщины любят? Потому что я их так люблю! Перефразируя Белинского (у него речь о театре): «Любите ли вы женщин так, как я люблю их, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением?» Любая дама сложнее и интереснее любого театра."
"Я еще застал и был свидетелем того, как мой дед, военный моряк, праздновал День Победы. Без какой-то внешней гордости и бравады он встречался со своими товарищами, такими же, как он, ветеранами. Выпивали. Дед мой играл на семиструнной гитаре, и под его аккомпанемент они пели необязательно военные песни. Тостов типа «Мы победители!» я не слышал. Никакой кичливости в празднике этом не было. Они отмечали не только и не столько День Победы, а главным образом День окончания войны."
"Ну вот и пришло время поговорить о самом главном и волнующем. Моя заметка о больших животах. Все знают, что у мужчин три стадии опузения. 1. Не видно, как висит. 2. Не видно, как стоит. 3. Не видно кто *** [доставляет оральные ласки]. Третья стадия самая интересная. Она позволяет быть практически независимым и неразборчивым. Я вот подумал: может быть, пузо — это некий психофизический барьер, который вырастает с возрастом, для того чтобы хоть как-то отгородиться и уже не видеть лица надоевших и некрасивых жен. И еще один немаловажный аспект третьей стадии опузения. При третьей стадии уже не видно, как не стоит."
"Мне власть не нравится. Но я не знаю, кто мне больше не нравится — власть или народ. Они, сука, достойны друг друга."
"Водка выполняет функции перезагрузки. Если я напиваюсь в умат, то отрешаюсь: пьянка как маленькая смерть. А пить — целое искусство. Я не встречал непьющих приличных людей. Если человек не пьет вообще, для меня он неприличный. Я не могу найти с ним точек соприкосновения. Мне кажется, что у него за душой что-то не то. То ли разведчик, то ли боится."
"У нас бесконечно ищут виноватых. Никто не занимается собой. В том, что ты такой ущербный, виноват сосед."
"Моя политическая позиция — никогда не заниматься политикой. Неблагодарное это дело."
"Я не знаю периода в этой стране, когда людям нравилось то, что происходит. На Рублевке тоже никто не доволен, я тебе отвечаю. И в подвалах Питера тоже все недовольны. Это страна недовольных по определению. Рождаются люди уже с кислой миной на лице. Летом, сука, жарко, зимой, *** [блин], холодно, всегда все не то."
"Меня пугают люди, у которых есть твердые убеждения. Они никогда не рассуждают. Им все ясно. Мне — неясно. Когда я рассуждаю, я стараюсь не придерживаться никаких убеждений."
"Каждый период жизни уникален. Мало кто это понимает. Все пытаются дожить до какого-то возраста — а сейчас я начну! Каждая секунда уникальна. Никогда нельзя сказать: «Вот сейчас я состоялся». Ты состоялся, как только родился."
"Я три года пил каждый день."
"Не ожидал такого успеха клипа «Экспонат». Почему? Этому никогда нет объяснений. Сегодня на репетиции я объявил, что два года вперед можно ни *** [ничего] не выпускать; выучить хорошо играть «На лабутенах» — и этого будет достаточно."
"Любые крайности чреваты. «Ни гантели, ни спиртяга не добавят вам ума». В принципе, без разницы, гробишь ты свое здоровье целенаправленно или холишь и лелеешь целенаправленно, — ты в любом случае *** [дурак]. Потому что это бессмысленная *** [ерунда]. Когда смыслом жизни становится или обеспечение собственного здоровья, или его подрыв, это *** [ерунда]."
"Вот есть Елена Ваенга — она *** [шикарная]. Ты посмотри ее выступления, это абсолютное попадание в свою целевую аудиторию. Эта та самая женщина, которая входит в горящую избу. Полина Гагарина не из горящей избы. А Ваенга — абсолютно русский типаж, она идет этому ландшафту. Когда ты едешь по трассе Москва — Петербург и видишь эти покошенные избушки, ну какая там Полина Гагарина? Ваенга там играет!"
"1998-й — самый отчаянный кутеж нашей жизни, пир во время чумы. Все вдруг резко и крайне обеднели. Это было гораздо сильнее, чем сейчас. Это был обвал и катастрофа. Людям пришлось шевелить мозгами, заново придумывать жизнь. Многие поменяли работы, схемы. Это была ломка, это взбодрило. Сейчас будет так же. Придется быть ловчее, КПД людей должно повыситься."
"Никакой синтетики. Все натурель: чистый спирт."
"Если бы я горел желанием примкнуть к каким-нибудь силам, то примкнул бы. Просто я не люблю стаи. Стаи — это несвобода. А я все-таки за личную свободу. Мне всегда хочется находиться в состоянии выбора. Когда я выбор уже сделал, то в состоянии выбора я находиться уже не могу."
"Если меня когда-нибудь спросит, что я сделал для русской культуры, по-серьезному, без шуток, я скажу, что вернул ей страсть. То самое дионисийское начало, которое у нас предпочитают не видеть и замалчивать. Любовную горячку, алкогольное безумие, похотливую ярость я живописал в своих крикопеснях. Те вулканические эмоции, без которых нет и не бывает человека сложного, стихийного."
"Живу восемь лет уже без телевизора. В гостиницах раньше смотрел. Но года два уже не смотрю нигде. В телевизоре складывается такое ощущение, что ты живешь в стране идиотов. На улице такого нет. Жизнь правдивее, чем телевизор."
"Те, кто рьяно выступает за сохранение и приумножение русской культуры, на поверку оказываются абсолютно и поголовно безграмотными дикарями. И чем тверже, яростнее и «духовнее» их призывы, тем они безграмотнее и глупее. Без ошибок они умеют писать одно слово из трех букв, которое вставляют везде и всюду. И слово это — Бог. Как подростки, чтобы казаться взрослее, перебарщивают и кроют *** [пенисами] где надо и не надо, так и эти борцы за культуру божатся, чтобы создать впечатление духовности. Но, кроме атмосферы разлагающего идиотизма. они ничего не создают."
"Почему меня женщины любят? Потому что я их так люблю! Перефразируя Белинского (у него речь о театре): «Любите ли вы женщин так, как я люблю их, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением?» Любая дама сложнее и интереснее любого театра."
"Я еще застал и был свидетелем того, как мой дед, военный моряк, праздновал День Победы. Без какой-то внешней гордости и бравады он встречался со своими товарищами, такими же, как он, ветеранами. Выпивали. Дед мой играл на семиструнной гитаре, и под его аккомпанемент они пели необязательно военные песни. Тостов типа «Мы победители!» я не слышал. Никакой кичливости в празднике этом не было. Они отмечали не только и не столько День Победы, а главным образом День окончания войны."
"Ну вот и пришло время поговорить о самом главном и волнующем. Моя заметка о больших животах. Все знают, что у мужчин три стадии опузения. 1. Не видно, как висит. 2. Не видно, как стоит. 3. Не видно кто *** [доставляет оральные ласки]. Третья стадия самая интересная. Она позволяет быть практически независимым и неразборчивым. Я вот подумал: может быть, пузо — это некий психофизический барьер, который вырастает с возрастом, для того чтобы хоть как-то отгородиться и уже не видеть лица надоевших и некрасивых жен. И еще один немаловажный аспект третьей стадии опузения. При третьей стадии уже не видно, как не стоит."
